Реальность – это ботинок,
Из которого достали стельки,
И оставили сушиться
На батарее.
Реальность – это ботинок,
Из которого достали стельки,
И я иду в нëм, чувствуя ноги,
Но не зная, смогу ли дальше идти,
И как долго.

Но мужчина ведь – это искренность,
В которой всегда немного фальши,
А женщина – это любовь, в которой
Всегда немного ненависти.
И пока он строит стены живого ада,
Она ходит курить на балкон
И устало
Смотрит, сидя, поджав ногу, на диване.
Это и есть весь исторический процесс.

Если с утра ступеней у чугунной стремянки,
На которой сушатся стельки,
Семь, хотя ты знаешь, что шесть –
Значит, ты всë ещë спишь,
Ведь предсказуема жизнь
В своëм стремлении к скучному порядку.
Она интригует лишь тем,
Что мы вспомним о ней в итоге,

Я отбил себе без стелек ноги,
Как наша страна в конце 1922-ого.

Двойное дно нужно нам в утешение,
Ведь все удивляются зайцу в шляпе,
Хоть и знают, что его там быть не должно.
Что ж, я подложу себе стельку сырую,
Какая уж есть, не ставить же прочерк.
Но чтобы написать пару хороших строчек,
Надо, наверное, пережить бурю.

***

Сколько в тебе жизни,
Бабушка?
Сколько в тебе жизни,
Девочка?
Сколько в тебе жизни,
Вечернее поле,
Сколько жизни в тебе,
Одуванчик?
Сколько в тебе жизни,
Дедушка?
Сколько в тебе жизни,
Мальчик?
Сколько в тебе жизни,
Пустая квартира,
Сколько жизни в тебе,
Портрет?

Сколько жизни в тебе,
Стук по стакану,
Сколько жизни в тебе,
Судебное заседание?
Сколько в вас жизни,
Опорожненные бокалы,
Сколько жизни в тебе,
Очередной праздник?

Сколько в тебе жизни,
Мысль, сказанная наоборот?

Сколько жизни в тебе,
Оскорбление?
Сколько жизни в тебе,
Стихотворение?
Сколько жизни в тебе,
Танец в ногах?
Сколько жизни в тебе,
Жгущее кожу намеренье?
Сколько жизни в тебе,
Живущее впотьмах,
Сколько жизни в тебе,
Пальто, убранное в шкаф?
Сколько жизни в тебе,
Подросток?
Сколько жизни в тебе,
Потаенное слово?

Сколько в вас жизни,
Дорожные знаки,
Перекрывающие
Пути трамвайные?
Сколько жизни в тебе,
Трещи – на-на – дороге,
Сколько жизни в тебе,
Скороговорка?

Сколько жизни в тебе,
В трубу выдыхающий ветер,
Сколько жизни в тебе,
Бычок сигаретный?

Сколько в тебе жизни?

Столько в вас жизни,
Сколько во мне,
Когда я погружаюсь
За вами на самое дно.
Когда я глотаю
Розовый, радостный воздух.
Когда внутри
Меня идет кино
Про вас.
Когда вы мне приснились,
А я вас вспомнил,
Когда я еду за вами,
И мне до конечной.
Когда я глотаю вас часто
И падаю в обморок,
Когда я бегу –
А вы стоите и смотрите.

***

Как в кино, по бокам все время рамка:
Две стены. Дверной косяк. Раздвинутые шторы.
Ты так долго стоишь в дверях,
Что свет горящей между нами лампы
(Ты помнишь – как в больнице, –
Круглой, с мотыльком?)
Поглощает нас и становится нами.
Этот свет в объективе скороспелой камеры
Выглядел бы, как разводы на лобовом стекле,
Оставленные мной, когда ты уезжал.
Когда ты уезжал, ты говорил,
И слова становились заснеженной дорогой.
Я слушал тебя,
И мои взгляды оставляли мокрые следы.
Ты уехал, и твои волосы
Распались на линии электропередач,
На которых теперь сидят птицы.
Сейчас автобусы поедут по раскаленному закату,
И шины будут пахнуть мертвечиной.
Пойдем скорей.
Ты зайдешь в ларек за сигаретами,
А я буду стоять и ждать у стены из белых кирпичей,
Проваливаясь в черное небо,
Отраженное лужами.
Пока тебя не было, зеркало
Смотрело на меня недоуменно,
Будто бы я хотел стать тобой.
Ты приехал, оказалось,
Я и так был тобой.
Ты сжимаешь поручень. Теребишь обивку сидений.
Когда я развернул конфету,
В Зимбабве случилась война.
Там не как у нас – там поля и пустыни.
От Зимбабве у нас есть только пустыни –
Пустырь во дворе у бабушки,
Ей вчера передали деньги по почте.
Я чувствую запах того, как ты тискаешь поручень,
Но твой сигаретный дым
Я не запомню и потому не почувствую.
Прошлое только что было,
Теперь его уже нет.
Черно-белый фильм под кожей
И засевшая в двух висках сразу
Муха.