***
Палка была собаке
Деревом, лесом, знаком,
Памятью, а потом
Кровью и молоком.
Ветер с собой унёс
Мокрый собачий нос.
Слушай и забывай
Этот бетонный лай.
Собака глядит окрест
И вспоминает лес.

***
Солнце, в листве увязшее,
На голову надень.
Слышишь, вороны кашляют
В солнечную плетень.
Вспомни, по рельсам бегая,
Коим начала несть,
Как ты, ворона пегая,
Самоназвался здесь.
Вслед за трамвайным скрежетом,
Если солгу – поправь,
В этом часу изнеженном
Преображает явь
Память твою искусную.
Мальчик бежит по ней.
Всё что ни есть – предчувствие
Непостижимое.

***
Дремлют папа с мамой
Около костра.
В тени великанов
Влюблена сестра.
Великанам видно
С поднятой руки,
Как играют дымные
Угольки.
Я хочу и буду,
Буду и хочу —
Выдумал приблуду
Ростом с каланчу,
И теперь прозрачным
Грустным и густым
Мне в рубашку плачется
Дым, дым, дым.

***

Когда-то здесь, не отрывая
Свинцовых пяток от земли,
В многоквартирный колумбарий
Тащились пращуры твои.
В очередях посмертных ждали,
Кормили уток и бомжей
И ДСПшные скрижали
Несли до пятых этажей.
Чихали в локоть, матерились
На неприветливую жесть,
И милость божья сторонилась,
Стараясь под руку не лезть.
Деревенели у экрана,
Пока тот вовсе не затих,
И дети, словно истуканов,
Вкопали в лесопарке их.

***
Как не бывало прежде,
Кирпич за кирпичом,
Мне что-то льется между
Предплечьем и плечом.
В Свердловске из-под крыши,
Скучая в небеса,
Я, может быть, услышу
Иные голоса.

***
Человек качается, хмурится как бодун,
Представляет, мол, над временем я иду,
Знай только, под ноги не гляди.

Вода таращится, прячется между льдин.
Человек старается не дышать,
Выводит ниточку кончиком карандаша.

Ставил, было, чёрточки на оси,
Так увлёкся, язык себе откусил.

В пять ладоней зримая полоса.

Тьма смоляная путается в волосах,
Человек засматривается, как внизу
Торосы устало за ним ползут.

Дым разносится, в воду летит бычок.
Кто-то сзади трогает за плечо.

***
Макушки отражали солнце. Мак
Отцвёл в местах бессовестных и лобных,
Был май уральский, прело в огородах,
Носились стаи плюшевых собак.

Подмышками ладони отогрев,
Господь донёс тепло до нашей пади,
И девочка, условно скажем, Надя,
Как бабочка, моталась вдоль дерев.

За ней пыльца гналась и, не догнав,
Терялась где-то в воробьином пухе.
В троллейбусы карабкались старухи,
И дитя тятю дёргал за рукав.

И я тонул в весенней ерунде,
Залившей всё окрестное пространство.
И ждал, чего - мне до сих пор не ясно.
Наверное, троллейбуса к тебе.