Евгений Ощепков
***
И не падает с неба расколотый диск,
светофоры все также горят.
Каждый третий фонарь - именной обелиск,
перемотанные кабеля,
как оградка. Все станет намного страшней,
когда кровь дотечет до утра.
"Дорогой, дорогой, все, что любишь во мне -
собирают по венам двора".
Снова будет зима, кто-то вспомнит: "Мне жаль.
Как-то глупо, так, на эшафот"
Под кроватью останется кукла лежать,
за которой никто не придет

****
коралловым стянет седой океан,
прольющийся в метры заводовых кружек.
минутой напьется, как век, так и я,
нам только коралловый, только и нужен

последний на горле трамвайных сардин
давай погуляем (все это не ново)
по лезвиям, целящих в нас гильотин
подставимся, может, задышим без кома,

но мы не задышим - мы есть этот ком,
мы можем лишь рухнуть на рыжие рельсы,
забрав за собой недоснятый альбом,
бестелых людей и безлюдные тельца,
как голубь распят под узор колеса,
крестами хрящей сторожа разложение,
как девочка тащит конфеты в дет.сад
на свой долгожданный
второй
день рождения

Утренний автобус

Лодейников и Рокантен дрожали,
ведь жили, гнили, сыпались цветы.
Мы возим наши кости у воды -
в такой же шли на дно и ржали, ржали.

Автобус был забит, и жирный палец
листал свой пот, проевший плоть страниц.
Роман закрыт. Ты снова на Урале
несёшся в смерть одну. Мы все в одни.

Тут перегар ломает перепонки -
мне желтокожий пялится в карман.
Орлов из стали стаи стали звонки.
- Сойди с ума, чтоб не сойти с ума.

Он сходит. К нам поднялся новый мальчик.
За ним страна влетела сквозняком.
И полный мрак за окнами маячил,
для нас, живых, который незнаком.


Made on
Tilda